«Я ВИЖУ КАВКАЗ СОВСЕМ В ДРУГОМ ВИДЕ, КАК ВООБРАЖАЮТ ЕГО СЕБЕ ВЛАСТИ НАШИ…»

Сценарий литературного вечера

Ведущий

Если бы всех декабристов, оказавшихся в разное время на Кавказе, удалось собрать вместе, они легко могли бы организовать тайное общество и составить новый заговор. С середины 1826 года около 70 офицеров и более трех тысяч рядовых участников было сослано на Кавказскую войну. Рассудив, что немалый военный опыт офицеров-декабристов более пригоден для баталий, чем для каторги, Николай позволил им искупать свою вину кровью на Кавказе.

Ведущая

Прослышав, что многие ранее сосланные на Кавказ декабристы сумели не только восстановиться в чинах, дворянских званиях и правах, но даже и вышли в отставку, большинство каторжан сами просили отправить их на войну. Конституционные иллюзии сменились романтикой кавказских сражений, которая, впрочем, тоже во многом оказалась иллюзией, к тому же весьма опасной для жизни. Но воевали они с горцами неохотно, «лишь для вида», считая их скорее союзниками в борьбе против самодержавия, чем врагами.

Ведущий

Вскоре оказалось, что вслед за бывшими каторжанами переместился на Кавказ и российский литературный Олимп. Воспетый Пушкиным Кавказ сделался местом паломничества писателей. Именно здесь, под грохот пушек и в сиянии сабель, русская литература обретала новое свежее дыхание. Пасынки остывшего севера становились преданными сыновьями пламенного юга. Здесь, в чарующем калейдоскопе необычайных событий, писатели быстро получали известность. А наиболее удачливые стяжали громкую славу и даже составили себе капиталы. Но для многих из них вершины Кавказа стали и надмогильными памятниками.

Ведущая

Одной из самых ярких фигур кавказской литературной академии стал декабрист Александр Бестужев-Марлинский. Штабс-капитан, известный писатель и соиздатель альманаха «Полярная звезда» за участие в мятеже был приговорен к 20 годам каторги. Почти пять лет пробыл он в Якутске, успев тем не менее издать пять томов своих сочинений. Двое его братьев – Михаил, тоже приговоренный к 20 годам, и Николай, которого, как деятельного заговорщика, приговорили к вечной ссылке,— маялись на Нерчинских рудниках, а третий – Петр, разжалованный из мичманов в рядовые, отслужив три года на Кавказе, уже возвращался домой. Бестужев несколько раз подавал повинную, прося отправить его на войну. И наконец в 1829 году разжалованный в солдаты Бестужев был брошен в пламенные объятия Кавказа.

Ведущий

Кавказ изменил его, а он изменил представление российского общества о Кавказе. «Я вижу Кавказ,– писал Марлинский, – совсем в другом виде, как воображают его себе власти наши». Прекрасная, окутанная чарующими легендами страна, ее воинственные жители, их героическое противоборство с северным титаном, смешение языков, рас, религий, политических интересов и человеческих страстей – все это стало для Бестужева бурным источником творческого вдохновения. Здесь в день приключалось столько необыкновенного, что иным краям хватило бы на годы. Герои Фенимора Купера бледнели в сравнении с персонажами бестужевских произведений.

Исполняется инсценировка фрагмента
исторической драмы Ш.М. Казиева «Бестужев» (2007).

Крепостная гауптвахта. Под каменной аркой стоит на часах Бестужев.

Крепостной рожок возвещает вечернюю зорю.

Бестужев смотрит по сторонам. Убедившись, что его никто не видит, отставляет ружье, снимает ранец и ложится, закинув руки за голову.

Бестужев (пишет воображаемое письмо). Здравствуйте, любезная моя матушка! Душно, жарко в Дербенте. Зато все от меня без ума. Принимают по высшему классу, и даже учинили парад в честь моего прибытия в Дагестан…

Бестужев задумывается, но вдруг слышит песню. Бестужев открывает дверь, за ней – еще одна, решетчатая. Песня слышна громче. За решеткой появляется Аммалат-бек.

Бестужев. О чем твоя песня?

Аммалат-бек. О любви.

Бестужев. Тебя, может, казнят, а ты о любви поешь?

Аммалат-бек не отвечает и, облокотясь о решетку, продолжает петь свою печальную песню.

Бестужев. Неужто она так красива?

Аммалат-бек. Лейла? Тебе такую и во сне не увидеть!

Бестужев. Ты погоди с жизнью прощаться... Мне тоже голову рубить собирались, а я вот он, здесь! Может, и тебя помилуют, в Сибирь сошлют.

Аммалат-бек. Не думаешь ли ты, что эти руки сделаны для цепей? Сохрани меня Аллах от такого позора! Если бы не изменник, что подсыпал мне зелья, не видать бы вам плененного Аммалат-бека!

Бестужев. Побежденные должны смириться.

Аммалат-бек. Не тот победитель, за кем сила, а тот, за кем слава.

Бестужев. За что ты здесь?

Аммалат-бек. По любви.

Бестужев. Все-то у тебя по любви. Разве за нее наказывают?

Аммалат-бек. Ее отец сказал – послужи народу, а так Лейлу не отдам.

Бестужев. И в чем твое служенье?

Аммалат-бек. Война.

Бестужев. Так ты лазутчик?

Аммалат-бек. Абрек. А ты за что здесь?

Бестужев. Правду сказать, я и сам в плену. И тоже по любви.

Аммалат-бек. Как ее зовут?

Бестужев. Россия. И так мы ее любили, что задумали царя скинуть и волю народу дать.

Аммалат-бек. Правду говоришь?

Бестужев. Вот тебе крест (Крестится.) Бог велел: больший из вас, да будет вам слуга, а цари, вопреки Господу, народ тиранят.

Аммалат-бек. И имам наш за это воюет! Ханам головы крутит! Чтобы все были равны и свободны.

Бестужев. Так он, выходит, вроде декабриста?

Аммалат-бек. Он – имам наш. А как твое имя, брат?

Бестужев. Александр. Был офицер, а стал солдат.

Аммалат-бек. Искандер-бек! Свободным людям лучше быть кунаками!

Аммалат-бек протягивает Бестужеву руку и тот ее пожимает.

Бестужев. Чудно! Один вольный человек стережет другого!

Аммалат-бек. Пойдем в горы. Совсем вольным будешь!

Бестужев. Спой еще.

Аммалат-бек. Наши песни как птицы, свободу любят.

Ведущая

Кавказские произведения сделали Бестужева популярнейшим писателем. Его очерками из кавказской жизни, «Письмами к доктору Эрману», «Письмами из Дагестана», «Кавказской стеной», «Рассказом офицера, бывшего в плену у горцев», повестями «Аммалат-Бек», «Мулла-Нур», «Шах Гусейн» зачитывались все – от сентиментальных девиц до императора.

Ведущий

Но героям Бестужева было далеко до популярности самого писателя, сделавшегося человеком-легендой. У всех на устах были его отчаянная удаль и головокружительные романы, грандиозные пиры и самые фантастические предприятия, на которые другие способны были решиться лишь в воображении. А образ декабриста-мученика добавлял славе Бестужева трагический ореол. Его книги выходили огромными тиражами. Издатели боролись за его новые произведения. Размеры гонораров приводили в изумление публику и писателей, еще не привыкших находить в литературе средства к существованию.

Ведущая

Историк В. Сахаров писал: «Жил он не в казарме, а на прекрасной частной квартире, всегда держал великолепный стол, выписывал французские вина, духи, помаду, дорогие шведские перчатки, столовое серебро, батистовые голландские рубашки с кружевом, покупал персидские халаты, какие-то фантастические шапочки, хлыстики, модные мужские перстни с чеканкой — всего не перечесть. Власти отказали ему в награде солдатским Георгиевским крестом, считая, что этот солдат роскошно живет».

Ведущий

Рядовому солдату Бестужеву завидовали генералы. Бестужева обходили заслуженными наградами, но не забывали одолжить у него денег. Его посылали в самые опасные экспедиции, а он и там бросался в самые рискованные дела, поражая сослуживцев бесшабашной отвагой. Но там, где другого ждали бы генеральские эполеты, Бестужев лишь вернул офицерское звание.

Исполняется (или демонстрируется в видеозаписи)
романс А.С. Даргомыжского на стихи М.Ю. Лермонтова «Тучки небесные».

Ведущая

«Не ищите земного рая на Евфрате, он здесь...» – писал Бестужев, сроднившийся с Кавказом, как перелетная птица, обретшая родину вдали от гнезда. Искренне восторгаясь горцами, видя в них братьев по духу, Бестужев восклицал «Черт меня возьми, какие удальцы, что я готов расцеловать иного!» У него было много кунаков среди горцев, он узнал их, как никто другой. «Кавказских горцев напрасно обвиняют в жестокости,– писал он.– Очень редко были примеры, чтобы они терзали попавшихся им русских даже в пылу гнева или мести, на самом поле сражения. У себя дома горец заботливо промочит раны пленнику, «попотчует бузой», разделит пополам черный чурек свой...»

Ведущий

Бестужев сам стал похож на горца в своей дорогой бурке и лихой папахе. Он предпочитал горское оружие и отличался воинской дерзостью. Он ввел моду на все кавказское, и мода эта проникла в высшее общество. Уже и самого императора живописцы изображали в черкесском костюме на фоне кавказских гор. Но при всем том Бестужев заронил в общественное сознание идеи о необходимости мирного сосуществования с народами Кавказа, о том, что лишь добром и наглядной пользой можно привлечь кавказцев в единое отечество, а насилие лишь углубляет пропасть между ними. И главное – о том, что мужественных и сильных детей гор куда лучше иметь друзьями, чем врагами: «Я топтал снега Кавказа, я дрался с сынами его – достойные враги... Как искусно умеют они сражаться, как геройски решаются умирать!»

Ведущая

Правдивое описание кавказских дел вызвало такое негодование Николая I, что роман был запрещен, большая часть его уничтожена, а за автором установлен полицейский надзор.

Ведущий

Бессмысленное кавказское братоубийство делалось для писателя все более тягостным. «Я дерусь совершенно без цели, без долга даже»,– признавал Бестужев. Он видел, как с обеих сторон здесь гибли лучшие, как целые народы исчезали в водовороте истории.

Исполняется инсценировка фрагмента
исторической драмы Ш.М. Казиева «Бестужев» (2007).

Приемная коменданта Дербента.
За столом сидят комендант гарнизона майор Шнитников и жандармский ротмистр Золотарев.
Входит удрученный Бестужев, конвоируемый старым солдатом Захаром.

Захар. Дозвольте доложить!..

Шнитников. Ступай, Захар.

Захар берет под козырек и выходит, закрыв за собой дверь.

Золотарев. Полюбуйтесь: вот он, герой. Думал в горах скрыться?

Шнитников. Как – в горах?

Золотарев. А как другие перебежчики. Натворят делов, и поминай как звали. И других подбивают – мол, у Шамиля житье вольное. Далась им эта дикая свобода!

Шнитников. И вправду бежать хотел?

Золотарев. Донесли мне, что Бестужев проводников искал, выспрашивал, куда люди делись из того аула, что мы взяли.

Бестужев. Вы правы, Ротмистр. Но то был не Бестужев.

Золотарев. А кто же?

Бестужев. Марлинский. И душа его давно уже не в Дербенте. Здесь только тело мое, прапорщика Бестужева.

Шнитников. И что ты нашел в этих горах, братец?

Бестужев. Может, и нет в них ничего… Но я вижу Кавказ совсем в другом виде, чем воображают его себе власти наши. И дерусь совершенно без цели, без долга даже. И не горцы мои враги, враг мой – война. Она убивает любовь, хоронит душу. А без них, где ни жить, где ни умереть – все равно.

Шнитников. Стало быть, ты войну кончить вздумал?

Бестужев. Горцы хотят мира не меньше нашего.

Золотарев. Видали парламентера?

Шнитников. Да что с сочинителей взять? Они же как дети.

Золотарев. Не скажите, он, вот, уже на горский манер вырядился.

Шнитников. Теперь многие так ходят.

Золотарев. Повестей его начитались, вот и ходят!

Шнитников. И то верно. Сам государь его читает, и тоже бурку надеть изволил. Впрочем, это к делу не относится. (Берет со стола бумагу, пробегает глазами.) Так вот, Марлинский, то бишь, Бестужев, велено удалить тебя из Дербента. А вот куда?

Золотарев. Пусть в десант идет! Ему теперь только с государем политику вершить. А кто в десанте отличится – обещали представить императору.

Бестужев. Пошлите!

Шнитников. Их императорское величество, действительно, прибывают на Кавказ. И в честь оного намечен морской десант в Абхазии.

Золотарев. Может, лучше на минеральные воды, а не на морские? Бестужева не жалко, да о Марлинском пожалеют, если что.

Бестужев. В десант! Дайте в последний раз поиграть жизнью, попытать счастья! А там – насиб олсун!

Золотарев. Это в каком смысле?

Бестужев. Будь что будет!

Шнитников . И что же ты скажешь императору, если доведется?

Бестужев. Дайте Кавказу мир, и не ищите земного рая на Евфрате. Он здесь!

Шнитников . Что ж, десант – так десант. (Пишет на бумаге резолюцию.)

Золотарев. Прощай, Бестужев.

Бестужев. До свиданья, господа!

Сцена погружается в полный мрак, который освещают всполохи взрывов.
Слышна дробь штурмовых барабанов, шум ружейной пальбы.
Доносятся обрывки гимна «Боже, царя храни».
С другой стороны слышна песня муэдзина.
Темнота постепенно рассеивается.
Поле боя превращается в шумный Дербентский базар.
Здесь люди оживленно обсуждают судьбу Бестужева.

Захар. Верно вам говорю, первым на берег спрыгнул да на завалы кинулся. Только его и видели!

Торговец. Зато видели на базаре его кинжал!

Марья Петровна. И кольцо фамильное у горской княжны.

Ольга. Не было этого! Его император во дворец увез! И за мной скоро пришлет!

Шнитников. Мыс Адлер занят нами без значительной потери. Среди убитых значится Александр Бестужев, прапорщик.

Золотарев. Однако тело его не нашли.

Аммалат-бек. Искандер-бек к нам перешел! Теперь у Шамиля в генералах.

Лейла. На горянке женился. Настоящим джигитом стал!

Васильев. Валяй, Бестужев, пиши!

Ведущая

Что на самом деле произошло с Бестужевым в бою у Адлера, так и осталось тайной, еще долго будоражившей воображение публики. Зато ясно обнаружилось другое – пока царь завоевывал Кавказ, Кавказ Бестужева успел покорить Россию.